Червонорусские вирши XVIII в.

Иван Франко

После смерти униатского священника Левицкого в Калушского повета в Галиции, последовавшей в 1890 году, осталось в числе других бумаг и редких старопечатных книг несколько тетрадок и разрозненных лоскутов старых рукописей XVII или XVIII века, писанных разными почерками и, очевидно, в разное время. Эти рукописные отрывки содержат некоторые популярные в то время сочинения в стихах и прозе духовного, обыкновенного апокрифического содержания.

В целости сохранилось только одно – «Слово о бражнику», напечатанное Костомаровым в «Памятниках старинной русской литературы», хотя здесь текст представляет некоторые любопытные разночтения. Менее интереса представляют другие прозаические статьи, как напр., «Вопросы святых отец» (без конца).

Разрозненные лоскутки, писанные скорописью в половине XVIII века, как свидетельствует записка на полях, представляют фрагменты какого-то более обширного сборника песен и виршей духовного и мирского содержания. Некоторых из этих виршей нельзя прочесть, потому что чернила совершенно выцвели, другие сохранились только в отрывках, иные же представляют интересные варианты песен духовных, вошедших впоследствии (1790 г.) в издание почаевского «Богогласника» и могут служить материалом при восстановлении хронологии этих виршей.

Но есть на этих лоскутках некоторые цельные произведения, не попавшие до сих пор в печать. Из них мы печатаем здесь три: две небольшие песенки мирского содержания, составленные, очевидно, в подражание песням народным, хотя не народные, а третью виршу о Сауле и Давиде, заслуживающую некоторого внимания не только по языку, почти совершенно народному, но и как попытка самостоятельной, хотя и не очень глубоко задуманной обработки библейского сюжета. Интересно, что того же сюжета коснулся и Т. Шевченко в своей поэме «», хотя понял и обработал его несравненно глубже и оригинальнее.

1

Бѣдна ж моя голова

У лихого мужа,

Туга ж менѣ готова,

Та й у сердци нужа.

Нѣ мнѣ погуляти,

Нѣ пожартовати,

А нѣ ся втѣшити,

Нѣ поговорити

Мнѣ з людьми не дает.

Нѣт мнѣ утѣхи,

Коли муж лихій

Тилко на печи

Лежит ворчачи,

А все ж мене лает:

«Богдась трясцю съѣла!

Тихо бись сидѣла!

Тебѣ ся регоче,

А мнѣ ся не хоче.

Ой кадук же твою ма,

Чем не маєш сорома,

Тилко бисти реготала

И з инчими розмовляла».

Я молода, ти старий,

Диви, яка красна!

Межи нами нема згоди,

Ах, доля нещасна.

Лѣпше на пущи бити,

Як з нелюбом жити;

С человѣком лихим,

Як з медведем диким

Терпѣти.

2

Щаслива фортуно, где же с ся подѣла,

Як мнѣ во паненствѣ вѣрне ес служила.

А тепер в малженствѣ послужи мнѣ мало,

Даби мое сердце больше юж не вяло.

Да коли б же знала свою лиху долю,

Не терпѣла би я тяжкую неволю.

А все ж то справуе не любов того пана,

Же я молодая, як рожа завяла.

3. Пѣснь о Савлѣ цари [и] Давиду

Во великом смутку Савел зостает,

Жадной потѣхи не мает.

Заграй, заграй, Давиде,

Нехай от Савла отиде,

Которій го поривает,

Супокою му не дает,

Мучитель, куситель пекельній,

Окрутній мордерца душевній.

Так ся там Давид вымовляет,

Же простій барзо гусла мает:

На них грати Савлови,

Велможному королеви,

Простій пастух не умѣет,

Не знаючи, що ся дѣет,

Же му пан кажет грати,

На палацу пред собою стояти.

Встидливій стоит перед паном,

Же его честует вина збаном,

З рук не смѣет збана брати,

Анѣ царского вина пити.

Беручи му рука дрижит,

А пред Савлом сам ся хилит,

Же его мѣзерного честует,

Велможній монарха пріймует.

«Сам тя кроль, Давиде, благает,

Дари ти за тое дати мает.

Бись на гуслах ему заграл,

Меліодію вдячне видал,

Бо ся он смутній радует,

Гди твои гусла учует».

«Як же я маю играти

И пред Савлом смѣле стояти,

Простій пастух неубраній,

В граню добре не учоній?

Будут ся з мене смѣяти,

З убогого наругати

Савлеве, кролеве богатѣ,

Слуги там в злотоглавѣ прибранѣ.

У Савла сут розмаитіи

Арфи и гусли злотом литіи,

И тимпани миліи,

Всякому барзо вдячніи.

Мои гусла липовіи,

Не так лоскливіи.

Крол ними, простими, взгордует,

Гди голос их почует.

На що ж ти мнѣ пастухови

Розказуєш грати Давидови,

Бим грал на гуслах цареви,

Велможному королеви,

Которому завше грают,

Нѣкгди арфи не престают.

И ити там не смѣю,

Бо так грати як они невмѣю.

Нѣгде мене з дому не давано,

Бим ся на гуслах грати учил.

Тилко в полю ягнята

Албо в лѣсѣ козенята

На траву добру игнати

И добре их напасати,

То мнѣ мати, дитяти, казала,

И того мя пилно навчала.

Скоков кролевских не умѣю,

Анѣ их грати не смѣю,

Бо то в полю ягнята

Або в лѣсѣ козенята,

Пасучи, собѣ спѣваю

И на гуслах виграваю,

Под сосною та липою сидячи,

Во зеленой дубровѣ гудячи.

Научителя не маю,

Тилко що в лѣсѣ чуваю,

Спѣваючи вдячніе

По деревах соловѣе.

От них ся тилко поучаю,

На их нуту в гусли граю,

Их тоном и тором, идучи,

Под дубом учуся сидячи».

Еднак его миле всѣ слухают

И граням его утѣшают,

Которій Савлови играет

И от него отганяет

Диявола проклятаго,

Мучителя окрутнаго

Играням, брясканям лоскливим

И тоном своих гусл меліодийним.

Чему бѣс от гуслій утѣкает?

Бо в них параклита знати чует.

Добрее Савлю пригадал,

Жес Давида з гусльми призвал!

Бо би иншій не отгнал,

Бис все злото роздал.

И иніе дорогіе клейноти,

Перла. Будеш долголѣтне мешкати.

Слухав Савел гуслов в палацах земних,

И ми будем в небесних

З Давидом ся утѣшати

И на вѣки веселити.

О що просим тебе, боже,

Бо нѣхто того не може

Вчинити, тилко ти прагнучим.

Тебѣ хвалу заносим. Аминь.

Примітки

Вперше надруковано в журн. «Киевская старина», т. 34, 1891, кн. 9, с. 479 – 484, за підписом Мирон.

Подається за першодруком.

«Слово о бражнику» – твір давньої української і російської літератури, надрукований за рукописом у виданні: Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко под редакцией Н. Костомарова. Выпуск второй, Спб. 1860, с. 477 – 478, під назвою «Притча о бражникѣ. Слово о бражнике, како вниде в рай».

Подається за виданням: Франко І.Я. Зібрання творів у 50-и томах. – К.: Наукова думка, 1980 р., т. 28, с. 351 – 355.