Никодимово евангелие

Иван Франко

Переходя к рассмотрению вопроса об источниках нашей пасхальной драмы, мы должны прежде всего остановиться на так называемом «Евангелии Никодима» – апокрифическом сочинении, которое когда-то и в южной Руси пользовалось большой известностью и которого вторая часть рассказывает о сошествии Христа в ад и об освобождении оттуда душ праведников. Литературную историю этого знаменитого апокрифа разработали в последние годы два славянские ученые – Юрий Поливка и М. Сперанский [Jiři Polivka, Evangelium Nikodemovo v literaturách slovanských (Časopis Mus. Kr. Českého, 1891), с. 440; M. Сперанский, Славянские апокрифические евангелия (общий обзор). Москва, 1895, стр. 55 – 82] с такой полнотой и подробностью, что я не буду на ней останавливаться, но воспользуюсь в дальнейшем изложении фактами, какие добыты этими исследованиями.

«Никодимово евангелие» дошло до нас в двух редакциях: полной и краткой. Полная редакция – это собственно механический свод двух отдельных сочинений, писанных разновременно и разными авторами, именно так называемых «Деяний Пилатовых» (Acta Pilati) – апокрифического рассказа о мучениях и смерти Иисуса – и «Сошествия Христа в ад» (Descensus Christi ad Inferos) – сочинения, приписываемого в самом тексте Левкию и Харину, сынам Иосифа Богоприимца, воскресшим из мертвых после крестной смерти Иисуса и написавших на требование иерусалимского синедриона рассказ о том, что они видели в аду во время, когда в него сошел Христос.

Оба эти сочинения написаны по-гречески и долгое время существовали независимо друг от друга; только в более позднее время они были соединены в одно целое и в таком виде переведены на латинский язык. В греческом тексте существует «Acta» отдельно от «Descensus’a», и это есть краткая редакция, которая имеется также в славянских переводах с греческого. Текста «Descensus’a» отдельно от «Acta» нет. В латинском переводе, который в средние века был очень распространен в Западной Европе и имел громадное влияние на развитие западноевропейских литератур, краткой редакции нет, а есть только полная, то есть сводная редакция обеих сочинений с упрочившимся за ней с IX в. названием «Никодимова евангелия».

Сравнивая славянские рукописные тексты этого апокрифа с текстами греческими и латинскими, названные славянские ученые пришли к интересному и довольно неожиданному выводу, что полная редакция «Никодимова евангелия», имеющаяся в славянских списках, впрочем довольно редких, церковнославянского перевода, восходящего, по словам М. Сперанского, «едва ли не к первым векам христианства у славян, во всяком случае к начальному периоду славянской литературы» (М. Сперанский, op. cit., 58), сделана не с греческого оригинала, а с латинского перевода этого апокрифа. Только позже и независимо от этого перевода сделан был перевод с греческого самих «Деяний Пилатовых» (краткой редакции) без «Сошествия в ад», и этот перевод получил довольно большое распространение у южных славян и на Руси. Правдоподобно, что на Руси к этому тексту краткой редакции апокрифа был присоединен сокращенный пересказ «Сошествия», и таким образом возникла особая редакция апокрифа, «смешанная», по выражению М. Сперанского, и не совпадающая ни с одним из иноземных текстов (op. cit., 69).

Нас интересует здесь только вторая часть апокрифа, т. е. Descensus, так как эта часть именно и была основанием нашей и вообще западноевропейской пасхальной драмы или тех ее эпизодов, где представлялось сошествие Христа в ад. Мне известны два южнорусские списка по полной редакции «Никодимова евангелия»: Венской надворной библиотеки, содержащий в начале «Палею», пожертвованный в 1643 г. из г. Ковля на Волыни одному из афонских монастырей и оттуда попавший в Вену, писанный в XVI в., и список начала XVII века, обретающийся в рукописном сборнике № 69, принадлежащем василианскому монастырю в Крехове, Жолковского округа в Галиции. Так как я не успел списать всего текста интересующего нас апокрифа из венского (собственно, ковельского) списка, то пользуюсь одним только креховским списком, из коего выписываю места, которые нашли себе отражение в нашей драме.

Карин и Лысин (в заглавии он называется «Лицѣюш» = Lycius, Leucius), повинуясь заклятию архиереев, велели подать себе бумаги, и каждый отдельно написал следующий рассказ:

«Егда бѣхом со всѣми отци нашими посаждені в преглубинѣ во ти несветиме, нагло сътворенно быс[ть] злато зерьньце, лицем препрѣнном и царскій венец просвещая нас ты въставль человѣчь род, в купе Адама со всѣми предними отци и пророки возвеселящеся рѣша: от свѣта вышняго свѣт вѣчныи сьи ес[ть] еже нам обѣща послати равновѣчныи свои свѣт».

Исайя цитирует свое пророчество, после чего приходит Симеон Богоприимец и рассказывает, как он держал на своих руках младенца Иисуса и узнал в нем спасителя рода человеческого.

«Си слышаса все множество дивящеся взрадовашас[я] и потом пріиде Креститель и вопросиша и всѣ: кто ты еси? он же отвещав рече: аз есть пророк вышнаго предгрядый пред лицем пришествія его в отданіе грѣхов и видѣх приходяща его ко мнѣ принужден духом святым исповѣдая рѣх: изыде се агнец божій в землаи (sic!) грехи всего мира! и крестих и в Иердансцеи речѣ, и видѣх дух святый долу грядущ нань в образе голубинѣ, и слышах глас [с] небеси рекущ: се есть сын мой возлюбленный, о нем же благоволих и ныне пред лицем его предвозвести вам яко приближил ся ес[ть] посетити нас, превыше сы [и] сын божій от вышняго, издавна седящем нам во тмѣ и cѣни смертней».

Адам услышав, что Иисус крестился во Иордане, велит сыну своему Сифу рассказать, что возвестил ему архангел Михаил, когда, борясь со смертию, Адам послал было его к раю спросить оттуда деревянного масла для утоления его боли. Сиф рассказывает, как архангел Михаил сказал ему тогда, что через 5555 лет на землю придет возлюбленный сын божий, который должен креститься в Иордане и спасти весь род человеческий, в том числе и отца его Адама.

«Си всѣм слышащим от Сифа предніи отца вси и пророци возвеселишас[я] велиею радостью и егда веселяхуся вси святій, ишед предніи князь диавол смертный и реч[е] ко Аду пріяти Иисуса иже славитс[я] сын божій и со человѣкы есть бояся смерти, реч[е] бо: прискорбна ес[ть] душа моя до смерти.

И много противляется зло творя много: яже аз слѣпыи, хромыи, горбатый, уродивыи, глухий, трудны сътворих, он словом исцѣляя (должно быть «исцѣли я»). Но уже аз мертвый к тебѣ, и от тебѣ живы извед[е].

И отвѣша Ад реч[е] к Сотонѣ преднему: который той ес[ть] обладыи, да есть человек сей боятся? вся оубо власть земная моей области покорны суть и обяти, яж[е] ты повинны приведе твоею областію, аще убо владычьствуя ты еси, как есть человек той Иисус, бояся смерти, власти твоей противляется? аще тако владыи ес[ть] в человѣчьствѣ сем, истинно ти реку, всемогіи в божестви, и области его никто же может противитис[я]. Глаголю ти оубо яко яти та хощет, и горе тобе в вѣчнои муцѣ будет.

И отвѣщая неприязнь преднии к Аду реч[е]: что размышлявши и боишися прияти Иисуса? противник ес[ть] мой и твой. Аз искусих и, и старейшины жидовскія навадих нань и в гнѣв противу ему, наострих копіє в прободеніе его, желчь и оцет смѣсих дати ему пити и древо приготових распяти и. И приближилася ему смерть, да приведя и к тобѣ, покорива мнѣ и тобі.

Отвещав ад и глагола: аще той ес[ть], иже мертвыя от мене извлече? то суть иже от мене здѣ одержимыя, живы бо на землю от мене мертвыя возимая областію божіею и ко отцу богу своему молбою. То бо есть всемогій бог и творя вся яж[е] хощет. Той ли ес[ть] Иисус, иж[е] словесем своим мертвыя от мене изведе? непьщяя, яко той ес[ть] – той бо Лазаря смердяща разгнившася и четырех дней, его же аз держах мертва, той же востави жива чрес слово власти твоей (должно быть «своей»).

Отвѣщавая Аду диавол реч[е]: той истый есть Иисус!

Си слышав Ад рече к нему: заклинаю тя силами моими двоими, да не приведеній его ко мнѣ! аз бо тогда, егда слышах заповѣдь словесе, вострясъся проторжен боязнию, и вси нечестыи, потяжници вкупѣ смущени быша, ни того же Лазаря оудержати мог, но сътрясаяся яко орел всею быстротою и скоростію и скочив вон грядый от нас; и сама земля яже держала Лазарево тѣло мертво, и скоро абие вда его жива. Тѣм же нынѣ аз вѣм яко человек, иже может то сътворити, бог силен ес[ть] и в власти владый и в человѣчьствѣ спаситель ес[ть] роду человечю. И аще приведена и ко мні, и вси иже суть здѣ в пристранѣ не разрешающейся оуз грѣх[а]ми въклещени [на поле для объяснения добавлено: «связани»], разрешает, и в жизнь божияго божества своего приведет.

И егда же си[и] между собою глаголаша Сотона [и] предній мука [и] сотворен быс[ть] глас яко гром и духов грай: вьзміте врата предняя и взмѣтеся врата вѣчная, и внидет царь славѣ.

Си слышав Ад реч[е] к сотонѣ преднему: ищезни от мене вон! иди от моих сѣдалищ! аще убо владый противник еси, борися с царем славы. Что ес[ть] тобе с ним?

И изгна Ад Сотону от сѣдалищ своих, и рече Мукам своим, нечестивым послоушником: запрете врата с пристранная мѣдная и затворы желѣзны забійте и сильно противитеся, да не буде у[бо] боятис[я] держати обіатія.

Си слышаще все множество святых гласом веліим рѣкоша ко Аду, отверзи врата твоя и внидет царь славѣ. И възни Давид [царь] и пророк рек[и]: воле ты! егда бѣх жил на земли, прежде поведах вам: исповѣдайтеся господеви и милости его, и чюдеса его сыном человеческым, и иже раздроуши врата мѣдная и затворы желѣзныя сломи, приат их от пути неправды их.

И потом же реч[е] Исаія ко всѣм святым: волѣ! и аз бѣх егда на земли жив, прежде повѣдах вам: въстанут мертвіи и въскреснут и иже в гробѣх суть, и веселящеся по земли суть, имъж[е] роса, яже ес[ть] от бога, исцѣленію им ес[ть], земля ж[е] нечьстивых падет. И яко пакы рѣх: где ты смерти жало? где ти аде побѣда?

Си слышаще святій отъ Исайя рѣша ко Аду: отвьрзи врата твоя, нынѣ преборен еси и изнѣмогая, не владый собою будеши.

И быс[ть] глас веліи яко гром рекый: отимете врата предняя ваша, и возмете ся врата вѣчная и внидет царь славѣ!

Видяже Ад яко двократы возваша, яко невѣдый из утрь Аду рече: кто есть той царь славѣ?

И отвѣщая, Давид ко Аду рече: сей глас разумею, понеже аз его духом пророчьствовах и нынѣ предповѣстоую ти: силы ть крѣпок и силен, человѣк силен во брани, той ес[ть] царь славѣ, и той сам господь с небеси на землю призрѣ оуслышати воздыхание окованных, раздрѣшити сыны оумерщвеньнных и нынѣ сквернійшая и смердящія муко, отверзи врата твоя, да внидет царь славѣ!

Си рекущу Давиду ко Аду прийде царь славѣ во образѣ человѣчи, человѣк пресыльныи, и вѣчныя претны, просвѣти, неразрѣшимыя оузы преторже, посѣти нас седящая во тмѣ грѣховней.

Си видя Ад и смерть и безчестны[и] послужители ею с злыми потяжникы и вострясеся во властных областех их, познавше тако велик свѣт во свѣтлости. Егда Господа на гловних седящь оузрѣша, и возпиша рекуще: прес[и]лени есмы от тебе!

Кто ты еси от бога послан ко области нашей? Кто ты еси страшный и стлѣнію непреборимая сила, пресильный в лютосердие наше? попираеши область нашю! Кто ты еси тако гръдыи, мал сыи и покорив вышьше небес, царь во образѣ рабіи, и дивен супостат, и царь славѣ, мертв и жив. Егда же крест держа убиен быс[ть], и мертв полежа во гробѣ, жив к нам пріиде, и в твою смерть вся вострясеся, твари вся восколебавшася, и нынѣ востал еси и мертвыя свобождаеши и безчисленная наша смешая.

Кто еси ты, и иж[е] прьвыми грѣх[а]ми связаны отдержими бѣху, разрѣшаеши странны и во свободу перву ведеши? Кто еси ты, и еже грѣх[а]ми тмы ослеплены, божіаго свѣта сіянием, властию ты просвѣщаеши? та може сущая о діаволѣ вся множества вкоупѣ ужасашас[я] страхом и боязнию претрьжени, єдинім гласом возпиша рекуще: откоудоу еси? и се тако крѣпок человѣк чист и сияя силою тако, яко не можем зрѣти и от начала смертнаго и весь вѣк земный, иже нам бѣ предан доселѣ присно, и в нашей жизни не бѣ в нас никогдаж[е] в мертвых таковаго человѣка посланна, никого, да такого царства адъскым посланна быша.

Кто убо ты еси, иже тако без страха в наша предѣлы ютрь вшел еси? и не то едино, нъ и нашея мукы не боишися, и верху того и вся от нас изяти хощеши. Непщюем, егда ты еси Иисус, о нем же старейший наш діавол повествоваше, да твоея рад[и] смерти крестныя все человечество властію ти изведеши от нас и во скорі абие тогда царь славі, Господь крѣпок силою своею, поправ смерть и имь Диавола связа [и] предасть и муце вѣчній и изведе Адама во свое пресвѣтлоство.

Тогда Діавол сварим Адом и Смертію и множеством нечистых духовь реч[е] к нему: воле ты началниче пагубѣ и князь пустыни, Вельзауле, и обруганне от ангел божіих и враже праведным! Чему то сътвори тако, царя славѣ на крст восткнути хотѣв, и того непщева умрети, и толь многу користь си обѣща сътворити, невлады и яко несмыслена мя содѣла. Смотри уже, се Иисус божества своего сиянием прогна вся тмы смертныя, и твердыя темница им разломи и вон изят одержимыя, разрѣши ужники вся: иже под нашими обыкоша воздыхати муками, ругаются нам, и от користи их будут избрании, власти наша и владычьства преможена суть, и ни малый уже боится нас род человѣчь. Врьху того же и силно нам претять, имже никогда же нам возмозиви бяху мертвій и никогдаже не можааху веселитися странніи.

Воле ты, предніи Сотоно, всему злу начальник и первый муко! ты прежде сего на Иисуса прю изыска злу, и ни единаго грѣха обрѣте в нем. Какож[е] без вины не испытав его на крест въстъкнути смѣаше и в нашу область без долга привести и от вѣка держимыя погуби!

Егда же то глагола Ад ко Дияволу, тогда царь славе реч[е] к Аду: буди Диявол под областію твоею в вѣки вѣка на мѣсте Адамли праведным судом моим! И рече Господь простер руку свою: приид[ѣ]те вси святіи мои ко мнѣ, вы же имате подобие образа моего, иж[е] древо Дияволя дѣля смертию осуждени бѣсте, нынѣ же видите древом Диявола и смерть осудих.

И яко тако реч[е], вси святий под рукою господнею быша. И держа Господь десницу Адамлю рече к нему: мир тобѣ со всѣми чады твоими!

Адам ж[е] на ногу господню согнувся паде и со слезною молитвою реч[е]: Вознесу тя, господи, яко подят мя и нѣси возвеселил враг моих о мнѣ! Ты Господь бог мой, возопих к тобѣ и[с]цѣлил мя еси изведѣ от Ада душу мою, и избавил мя еси от низходящих в ров. Пойте господу вси святіи его, исповедайте память святыня его! яко гнів во ярости его и живот в воли его; також[е] вси святіи его, колѣна преклоньше на ногу господню, єдинѣм гласом рѣша: пріиде избавитель вѣком, якож[е] законом и пророкы прежде возвести и дѣлы исполни; избави ны животворящим крестом си, и смерти ради крестныя сниде к нам и избави ны от смерти адовныя силою твоею, господи! якоже постави писмя славы твоея на небесех, и вышьнее исполни писмя, крест твои постави на земли, Господи, во адѣ знамение победы креста своего, смерть бо не обладаеть потом.

И простер Господь руку свою сотвори знамение крестово на Адамѣ и на всѣх своих святых и держа десницу Адамлю выспрь иде из ада, и вси святіи послѣдствующе быша богу».

Дальнейший текст «Никодимова евангелия» передает радостное пение Давида, Аввакума и других пророков и пришествие праведников в рай; для изучения нашей драмы эта часть апокрифа не представляет никакого интереса, и потому мы ее и не выписываем. Но зато та часть, которую мы выписали, при сравнении ее с нашей пасхальной драмой увеличивает интересность ее изучения.

Перечитывая текст апокрифа, мы видим, как много брал автор драмы из этого последнего, хотя вместе с тем не следуя ему рабски, но переделывая его соответно особым целям драмы, вставляя новые эпизоды, расширяя то, что в апокрифе затронуто было вскользь, или пропуская и сокращая то, что в апокрифе рассказано широко.

Итак, во-первых, из апокрифа взял автор драмы удивившую нас прежде персонификацию Ада как верховного князя тьмы; в апокрифе так же, как и в нашей драме, между Адом и Диаволом существует разногласие насчет Иисуса; Диавол собирается с силами, чтобы не только убить Иисуса, но и поймать его душу и запереть ее в ад вместе с другими, между тем как Ад советует действовать поосторожнее с Иисусом, которого силу он узнал по случаю воскрешения Лазаря.

Это разногласие между Адом и Диаволом доходит до того, что в критический момент приближения Христа к дверям адским Ад изгоняет диавола из своей крепости – сцена очень драматичная, но почему-то оставленная без внимания автором нашей драмы. Вместо этого эпизод с Иоанном Крестителем, в апокрифе довольно бледный, автор драмы переделал в яркую драматическую картину, ежели монолог Люцыпера, обращенный к Крестителю, представить себе как сопровождавшийся драматическим действием диаволов, которые, по велению Люцыпера, должны были заготовлять «пекельный квасок» и подавать Крестителю расплавленную смолу.

Не из апокрифа взял, но в видах сценической живости создал автор драмы эпизод с воеводами диавольскими, которые являются друг после друга и возвещают все новые происшествия, причем три первые приносят известия все более и более радостные для Люцыпера, но зато два последние возвещают ему наближающееся его поражение. В апокрифе, как видим, хотя и упоминается о «потужниках», «прислужниках», «муках» Адовых, но они не исполняют роли послов.

Также и последний эпизод драмы – оставление Иисусом Соломона в аду и его освобождение оттуда собственным промыслом – заимствован автором драмы не из апокрифа, в котором о Соломоне совсем даже не упомянуто. Таким образом, сравнение нашей драмы с соответствующим ей отрывком «Никодимова евангелия» не приводит нас ни к какому решительному заключению.

Как известно, все пасхальные драмы в Европе, представлявшие также сошествие Христа в ад, основывались на том же «Евангелии Никодима», заимствовали из него весь остов драматического действия, сокращая или совершенно устраняя одни эпизоды, расширяя или вставляя другие. Значит, везде в Европе, где только мы встретим пасхальную драму, изображающую сошествие Христа в ад, мы замечаем, конечно, в большей или меньшей мере, то же литературное явление, что и у нас.

Примітки

Полівка Іржі (1858 – 1933) – чеський фольклорист, лінгвіст та історик літератури. Представник школи порівняльно-історичного вивчення фольклору. Автор капітальних праць, присвячених слов’янській народній казці.

Сперанський Михайло Несторович (1863 – 1938) – російський історик літератури, представник культурно-історичної школи в літературознавстві, академік АН СРСР (з 1921 р.).

Богоприїмець Йосиф – за євангельською легендою, чоловік діви Марії і мнимий батько Ісуса Христа. Він був свідком народження Ісуса, поклоніння волхвів, керував втечею у Єгипет тощо.

Єрусалимський синедріон – найвища рада в стародавньому Єрусалимі, яка складалася з єврейських аристократів та духовенства. Виконувала релігійні, урядові та судові функції.

…в Крехове… – У першодруці помилково: «в Кракове».

…Креховским списком… – У першодруці помилково: «краковским списком».

Ісайя – біблійний пророк.

Симеон Богоприїмець – За євангельською легендою, старець-священик, який прийняв у храмі новонародженого Христа.

Давид – напівлегендарний староєврейський цар {11 ст. до н. е.), який зробив Єрусалим столицею Іудеї. Йому приписується складання старозавітних псалмів (Псалтиря).

Аввакум – біблійний пророк.

Подається за виданням: Франко І.Я. Зібрання творів у 50-и томах. – К.: Наукова думка, 1981 р., т. 30, с. 287 – 295.